Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
Потом посидели «по-холостяцки», попили чайку. Хотя Сильва, жена, оставалась в городе, в домике имелось все необходимое, хозяйка была заботливая и предусмотрительная. Настал час расставанья. Встали? Постояли, оттягивая миг разлуки.
После он проводил до калитки; у заборчика простились.
— До свиданья, милый, — сказал он на прощанье и долго смотрел вслед, положив обе руки на загородку, небритый, черный с проседью, с взъерошенной шевелюрой и проникающим в душу взором, который, кажется, хотел вобрать в себя все, все…
Таким и остался в памяти.
Уходит ночь, и на смену ей розовеет заря,
но нет возврата дням нашей жизни.
Широкий горизонт открывается взору,
но глубоко в сердце скрыта рана весны.
(Ли Тай-бо)
Вспоминаю одно из последних его стихотворений, может быть, самое последнее, не перевод, а его, Александра Гитовича, им сложенное, им осмысленное, выстраданное.
ДОРОГА СВЕТА
Свет — образец для искреннего слова:
Каких бы крепостей ни возвести —
Свет обойдет препятствия, чтоб снова
Стремиться по кратчайшему пути.
Мы выбрали опасную дорогу,
Где не помогут добрые друзья, —
Она полна преград. Но слава богу,
Что мысль — как свет — остановить нельзя.
(1966)
Этой дорогой он шел.
В последний раз я на канале Грибоедова, 9. Сидим вдвоем с Сильвией Соломоновной. В квартире как-то пусто, не хватает чего-то, хотя все вещи на своих местах. Изменилась и Сильва. Она уже больше не смеется, как бывало прежде. Суровые складки избороздили лицо, появилось много седых прядей.
Умер муж.
Умерли собаки.
Усыпили кошку — была неизлечимо больна.
— Почему снова не заведете?
— Всё. Я отлюбила.
Вскоре дошла весть: не стало и ее…
Остался сын Андрей. Осталась внучка Катя, дочь Андрея и Поли. И остались стихи, переводы с древнейших языков мира…
Отдавший сердце детям
Мы с ним никогда не встречались. И уже не встретимся никогда. Наше знакомство было заочным. И, однако, я не смогу забыть его.
Не скрою: я откровенно гордился знакомством с ним, вернее сказать, гордился тем, что разделяем взгляды друг друга, что мы — единомышленники. Впрочем, по-настоящему, серьезно я понял это позднее, когда его уже не стало. У нас были общие планы, в частности, обоих беспокоило недостаточно углубленное преподавание основ охраны природы в школе, и мы собирались по этому поводу предпринять совместные действия.
Вы уже догадались, о ком идет речь, кто это.
Да — Сухомлинский, Василий Александрович Сухомлинский, советский Песталоцци, как со временем нарекут его. Его перу принадлежит книга «Сердце отдаю детям».
А свела нас, точнее, познакомила заочно, Елена Кондратьевна Андреева, моя читательница и непримиримый оппонент по вопросам женского равноправия[21], педагог из города Могилева.
В конце 1966 года вышла в свет книга «О любви к живому», в которой я попытался привлечь внимание общественности к наиважнейшей и острейшей, по моему мнению, проблеме современности — воспитанию доброты, нравственной чистоты, чуткости.
Пожалуй, когда я ее писал, я даже не предполагал, какой горячий отклик найдет она в сердцах наших читателей. Полной неожиданностью явилось письмо, которое прислала Андреева.
Мелкий-премелкий, убористый почерк, бисерные буковки с маковое зернышко, однако четко слагающиеся в отдельные фразы, предложения (они напомнили мне Владимира Алексеевича Попова, первого редактора «Уральского следопыта» и моего наставника. Писал точно так же!):
«Дорогая Елена Кондратьевна!.. (Это же не мне… почему?! Но уже следующие строки поставили на свое место все, впрочем не рассеяв моего недоумения) …Большое спасибо Вам за то, что Вы познакомили меня с Б. С. Рябининым. Какой он прекрасный человек! Самое увлекательное в нем — верность своим убеждениям. Эта верность проходит красной нитью через его книгу (кстати, Вашу книгу я пришлю дня через три-четыре; хочется, чтобы прочитали ее все наши учителя).
У нас началась напряженная пора нашей трудовой жизни. С утра до ночи — в школе. И это — самая большая радость…»
Глянул на подпись: «В. Сухомлинский». Откуда он узнал о моем существовании да еще выдает такие характеристики?
Недоумение было недолгим и скоро сменилось чувством благодарности и признательности. Через несколько дней я держал в руках письмо с тем же бисерным почерком (хоть в лупу рассматривай), но уже адресованное мне:
«Дорогой Борис Степанович!
Елена Кондратьевна Андреева дала мне прочитать Ваше письмо. Я и раньше считал Вас единомышленником в борьбе за добро и человечность, а теперь просто дышать стало легче от мысли, что есть в мире такие прекрасные люди, как Вы.
Меня восхищает Ваша книга «О любви к живому». Верю, что все-таки Вы мне ее подарите.
Посылаю Вам книгу «Сердце отдаю детям». У меня есть очень много фактов, которые нужны Вам для статьи о значении и роли анималистической литературы в становлении психики ребенка. Вот факт, который я включаю в книгу «Воспитание школьного коллектива» (книгу я уже написал, в издательстве «Радянська школа» она выйдет в 1971 г.).
В моем распоряжении есть картотека преступлений — описание жизни (с раннего детства) подростков, совершивших преступления, выявивших жестокость, бессердечие, садизм. Почти во всех случаях первичным и важнейшим источником жестокости, которая привела к насилию, убийству, садизму, — является безжалостное уничтожение живых существ в детстве. Есть в моей картотеке жизнеописание и психологическая характеристика 13-летнего Леонида Л. Когда он был маленьким (5—6-летним) мальчиком, мать, идя на работу, поручала ему, казалось бы, невинное занятие: бить мух в комнате. Мама дала Лене «хлопушку», показала, как это делать… Изо дня в день ребенок уничтожал мух. Иногда он с радостью сообщал маме: сегодня в хате нет ни одной мухи. Бывало, мухи «хитрили», как жаловался Леня маме: их никак не удавалось «прихлопнуть». Однажды мать, придя домой, увидела, как сын, сосредоточенный, с радостно пылающими глазами, сидит у подоконника и смотрит, как ползают две мухи с оторванными крылышками. Это он «наказал» их за то, что они долго убегали от его хлопушки. Мать погладила сына по головке: молодец! да и конфет купила (очень уж боялась она мух). С того момента охота на мух приобрела иной характер: Леня ловил их, надрывал крылышки и наблюдал, как долго может жить бескрылая муха. Потом мальчик научился надрезать крылышки ножницами,
